Правда о малых гарнизонах. Все укрепрайоны и оборонительные линии второй мировой Наступать нельзя обороняться

ДОТ Каменец-Подольского УР в местечке Жванец. Август 1941 года.

Каменец-Подольский 10-й укреплённый район (КПУР) был построен в 1938-40 годах, в ходе строительства линии приграничных укрепрайонов.
Это был один из укреплённых районов "программы 1938 года", второго поколения советских УРов. Укрепрайоны этой программы должны были значительно усилить линию укреплений, построенных в 1928-34 годах. Фортификационные сооружения в новых УРах значительно отличались от ранее построенных - они стали крупнее, мощнее, более вооружённые.
Северный фас КПУРа пролегал вдоль реки Збруч (польская граница), южный фас - вдоль реки Днестр (румынская граница).

В сентябре 1939 года западная граница СССР была перенесена и недостроенные укрепрайоны "программы 38 года" были законсервированы в том виде, в котором работы были остановлены осенью 1939 года.
Зимой 1939-1940 годов происходила интенсивная переброска кадров, механизмов и материалов на строительство нового рубежа УР по линии Любомль - Владимир-Волынский - Рава-Русская - Перемышль.

КПУР продолжали достраивать и вооружать, так как по Днестру всё ещё оставалась граница с Румынией (до лета 1940 года). Однако всё равно КПУР был построен только наполовину, так как по проекту должно было быть возведено около 300 фортификационных сооружений.
А из построенных 158 не все были вооружены и оборудованы.

После того, как в начале Великой Отечественной войны 5 июля 1941 года противник занял Шепетовку, а 7 июля Бердичев, угрожая таким образом тылам Южного фронта (ЮФ), Ставка Главного Командования директивой № 00226 приказала командующему войсками ЮФ:
«Из Каменец-Подольского УРа снять вооружение и оборудование и гарнизоны вывести на усиление обороны коридора между Летичевским и Могилёв-Ямпольским УРами на участке Копай-Город, Ольховец».

Результатом этого явилась директива штаба Южного фронта и дополнение к ней, согласно которым гарнизон КПУРа вместе со 189-й стрелковой дивизией должны были прикрывать отход главных сил 18-й армии и отводиться в последнюю очередь. Перед оставлением укрепрайона гарнизону приказывалось произвести разрушения всего, что нельзя было увезти.

В приведённых документах изложены последствия оставления Каменец-Подольского укрепленного района (список и количество вывезенного и уничтоженного имущества) и оценочные суждения о причинах оставления укрепленного района.

Докладная записка на имя начальника ГШ Жукова (от 23.07.41)
Документ подписан начальником штаба Южного фронта Романовым и военкомом штаба Южного фронта Масловым

"Начальнику Генштаба Жукову
На № 0039 докладываю:
ПЕРВОЕ - [в] Оперсводке штаба фронта № 037/ОП и тыловой сводке № 013 указаны одинаковые цифры вывезенных и уничтоженных боеприпасов при оставлении КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКОГО УР, а именно:
вывезено:
Станковых пулемётов - 200 шт.
Ручных пулемётов - 180
Пулемётов ДС [пулемёт Дегтярёва станковый ] - 70
Патрон винтовочный - 1500 т. шт.

уничтожено:
орудий 76 мм - 21
орудий 45 мм - 59

По сводке оперотдела № 037/ОП указано снарядов около одного миллиона штук и патрон винтовочных одиннадцать миллионов
[в] Сводке тылу № 015 указано, что данные числа уничтоженных снарядов и патрон вызывают сомнение и уточняются. Указанные данные основаны на специальном докладе представителя Инженерного Управления Фронта полковника Харчевик, находившегося моменту уничтожения боеприпасов, вооружения и огневых точек [в] расположении КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКОГО УР.

ВТОРОЕ - Считая преступлением уничтожение боевого имущества, когда УР оставлялся без какого-то воздействия противника, Военный Совет производит тщательное расследование для привлечения виновных [к] ответственности/
Результаты расследования будут доложены Вам дополнительно.

Начальник штаба Южного фронта генерал-майор Романов
Военный комиссар штаба бригадный комиссар Маслов
Верно: помнач телотдела майор Зябкин
23. 07.41. № 38053"

Докладная записка представителя Инженерного Управления Фронта полковника Харчевик

Секретно. Экз. № 2
Начальнику 1 отдела штаба Южфронта
С предписанием … фронта и приказа … № 13 прибыл к Каменец-Подольский УР в 9 ч. 30 м. 8.7. [ 8 июля] Комендант УР полковник Сафронов уже … о разоружении УР и им 7-7 были даны соответствующие указания командирам пулемётных батальонов.
Комендант УР полковник Сафронов отдал письменный приказ и через специальных посыльных средних командиров в 11-30 … отправил по батальонам.

В приказе УР предусматривалось снять всё вооружение из ДОТ (станковые и ручные пулемёты и пулемёты ДС, взять на каждый станковый пулемёт 3000 и на ручной пулемёт 2000 патронов, на каждое орудие 100 выстрелов. Каждый боец УРа должен взять 200 патронов. Всё, что нельзя было увезти, подлежало уничтожению.

До моего приезда из штарма 18 [из штаба 18 армии] приезжали представители Артиллерийского и Инженерного отделов Армии, которые установили, что на съёмку артиллерийских орудий, имеющих шаровую установку, потребуется опытной бригаде не менее 8 часов.
У коменданта УР выяснил, что УР не имеет необходимого транспорта для того, чтобы поднять все находящиеся боеприпасы.
Начальник штаба 18 армии в транспорте отказал, т.к. армия свободного транспорта не имела.
В 17 ск транспорта не было.

УР имел 12 автомашин и повозки. Кроме того, все имевшиеся в районах повозки были мобилизованы, но их было недостаточно.
Мною было дано указание в/инспектору т. Шелепину проверять все идущие машины по шоссе, задерживать и направлять … … задержать только одну автомашину.

Всего было вывезено из УР:
пулемётов станковых - 200
пулемётов ручных - 180
пулемётов ДС - 70
патрон винтов. 7,6 м/м - около 1500 тысяч штук
орудий 76 м/м на колёсах - 22 шт., из них 16 было вывезено ранее в мест. Дунаевцы.

Более уточнённые сведения предоставит УР, т.к. например, командир 2 роты 149 пулбата вместо положенных ему 80 тысяч патрон вывез 140 тысяч.

Оставлено: 76 м/м орудий - 21
45 м/м орудий - 59
Снарядов - около 1.000.000 штук
Винтпатроны - около 11.000.000 штук
Прицельные и наблюдательные приборы, по количеству оставленных огневых средств.

Всё оставленное уничтожено путём подрывания ВВ [взрывчатых веществ]. В осмотренных мною после подрывания ОТ [огневых точек] я ничего не нашёл. Силою взрыва стена в секторе обстрела точки вырывалась на высоте от амбразуры до покрытия. Потолочное перекрытие 1 этажа разрушалось в месте сосредоточения заряда.
Дот может быть восстановлен.

Отход войск УР происходил вне действия противника. Только на южном участке проитивник произвёл короткий дымопуск. Дым действовал на глаза и вёл редкую артиллерийскую стрельбу. Активных действий противник на КП УР не производил вообще.

3 июля 1941 года по приказу командующего 56 танковым корпусом Э. Манштейна из района латвийского города Резекне, корпус изменил направление ранее запланированного удара на Остров и повернул в сторону Себежа. Войска имели задачу прорвать с ходу линию укреплений Себежского укрепрайона на старой советско-латвийской границе, которую немцы именовали как "линия Сталина" и дальнейшим движением обойти с востока сильную танковую группировку Красной армии, сосредотачивающуюся в районе Пскова.

Однако, быстрый темп наступления немецких войск из района Резекне быстро замедлился по причине наличия перед фронтом наступающего немецкого корпуса значительных заболоченных участков в предполье Себежского укрепрайона. Авангард 8 танковой дивизии наткнулся на гать, ведущую через болота, но использовать ее для продвижения немцы не смогли, т.к. гать была забита техникой, брошенной отступавшей здесь ранее частью Красной армии. Несколько суток саперные подразделения дивизии потеряли на этом участке, расчищая гать от оставленного нашими войсками имущества. Когда немецкие войска все-таки вышли из болот и подошли к укреплениям Себежского Ура, они встретили ожесточенное сопротивление защищавших его войск 22 армии РККА.

Намного успешнее получалось наступать у дивизии СС «Мертвая голова», наносившей удар вдоль автодороги Москва-Рига. Однако и на этом направлении быстрого броска к Себежу у захватчиков не получилось. 717-й и 391-й стрелковые полки организовали жесткую оборону и вели сильные бои в районе деревень Заситино, Кузьмино, Техомичи, Креково и непосредственно у железнодорожной станции «Себеж», которая являлась конечным пунктом наступления немцев на этом участке. 6 июля 1941 года, во время активных боев на линии Себежского УРа,автомобиль командира дивизии СС «Мертвая голова» Теодора Эйке подорвался на советской мине и Эйке получил тяжелое ранение ног, из-за чего был срочно эвакуирован в госпиталь и долго лечился.

Погибшие советские солдаты около капонира в деревне Заситино. Фото сделато немецким военнослужащим

Атаковавшие Себеж солдаты и командиры СС рассчитывали на быструю и легкую победу. Однако, и здесь они просчитались. Подразделения Западного фронта, оборонявшие Себежский УР, части отошедшей из Латвии 46 танковой дивизии полковника Копцова В.А. и подоспевшая из резерва 170 стрелковая дивизия из Стерлитамака под командованием генерал-майора Т.К. Силкина сумели жестоко потрепать наступавшего противника и задержать его продвижение на несколько суток.

Утром 7 июля 1941 года немецкая штурмовая авиация нанесла несколько сильных ударов по Себежу и позициям оборонявших его войск. Город горел. Начался вывод из города некоторых оборонявших его частей. В середине дня 7 июля подразделения дивизии СС «Мертвая голова» и части 56 танкового корпуса Манштейна сумели пробиться в город.

8 июля, уже после захвата немцами Себежа, позиции Себежского УРа были прорваны и на других его участках. Героически себя показали бойцы 717-го стрелкового полка под командованием майора М.И.Гогигайшвили. Однако, потеря Себежа, как основного опорного пункта УР и центра его коммуникаций, заставили наше командование отвести оборонявшие рубеж подразделения и отступить в район Идрица - озеро Свибло - Пустошка.

Себежский УР пал.

У немцев после взятия Себежа и захвата позиций Себежского УРа тоже не было причин для радостного настроения. По свидетельству командира 56-го танкового корпуса Э. Манштейна, приданная ему дивизия СС «Мертвая голова» не оправдала возложенных на нее надежд. Как отмечал он в своих воспоминаних, «Мертвая голова», имевшая хорошую дисциплину на марше, оказалась очень слаба в тактическом отношении и способности быстро прорывать укрепленную оборону советских войск. Младшие командиры этой дивизии оказались неспособны быстро принимать правильные тактические решения на поле боя, из-за чего им постоянно требовалась помощь командиров вермахта.

При прорыве линии Себежского УРа подразделения дивизии СС потеряли около 2000 человек личного состава. С учетом того, что с начала войны убыль личного состава дивизии составила порядка 6000 человек из 15 000 по штату, после падения Себежа было принято решение вывести дивизию СС «Мертвая голова» из состава наступающей группировки немецких войск и отправить в тыл на переформирование.

После взятия Себежа, передовые подразделения группы армий "Север" продолжили свое продвижение вглубь советской территории. Однако до полной оккупации района, через его территорию еще продолжали выход к своим войскам группы военнослужащих РККА, попавших в окружение в Белоруссии и Прибалтике. По всей видимости, в одну из таких групп, выбиравшихся из окружения и входил старший лейтенант Пьянков А.И., останки которого мы обнаружили в 2008 году.

Рассказывая о мужестве советских войск при обороне Себежского укрепрайона, важно упомянуть о том, что вообще было такое - Себежский УР.

Наиболее правдиво и емко об этом объекте рассказал в своей книге «Цена победы» (издательство «Пустошкинская типография», 2007 год) себежский военный историк Владимир Александрович Спириденков. Выдержка из его книги приведена ниже.

На направлении наступления немецких соединений помимо естественной преграды р. Западная Двина располагались два укрепленных района (УР) - Себежский и Полоцкий. Чтобы лучше представить, какие возможности не были использованы частями Красной Армии, занимавшими в них оборону, необходимо остановиться на том, что собой представляли эти оборонительные рубежи. Строились укрепрайоны в 30-х годах в глубокой тайне в течение нескольких пятилеток. Полоцкий УР начал строиться в 1928 г. и стал одним из первых 13 УРов на западной границе СССР. Себежский УР был построен в 1938 г. в числе следующих восьми укрепрайонов. Эта полоса УРов протяженностью от берегов Балтийского до Черного моря получила неофициальное название «Линия Сталина». Себежский УР граничил на севере с Островским, а на юге - с Полоцким. После сдвига советской границы в связи с присоединением к СССР Латвии, Литвы и Эстонии Полоцкий и Себежский УРы оказались в глубине рерритории страны на удалении примерно 400-480 км от новых западных границ Советского Союза. Расстояние до Москвы - 580-600 км, до Ленинграда - 500-550 км. В 1941 г; в Полоцком УРе было 9 казематов-позиций противотанковой артиллерии, 196 пулеметных казематов-позиций и 5 командных бункеров. Каждой УР представлял собой воинское формирование, равное по численности личного состава бригады, а по огневой мощи - корпусу. Каждый из них организационно включал в себя командование и штаб, от 2-х до 8 пулеметно-артиллерийских батальонов, артиллерийский полк, несколько отдельных батарей тяжелой казематной артиллерии, танковый батальон, роту или батальон связи, инженерно-саперный батальон и другие подразделения. Каждый УР занимал район от 60 до 180 километров по фронту и от 30 до 50 в глубину, оборудовался сложной системой железобетонных и броневых боевых и обеспечивающих сооружений. Внутри Ура были созданы подземные железобетонные помещения для складов, электростанций, госпиталей, командных пунктов, узлов связи. Подземные сооружения соединялись сложной системой тоннелей, галерей, перекрытых ходов сообщения. Каждый укрепрайон мог самостоятельно вести боевые действия длительное время в условиях полной изоляции.

Укрепрайон состоял из опорных пунктов, каждый из которых в свою очередь имел круговую оборону и был в состоянии обороняться в полном окружении противника, отвлекая на себя значительные его силы. Основной боевой единицей УРа был ДОТ (долговременная огневая точка). Он представлял собой сложное фортификационное (большей частью - подземное) сооружение, состоящее из ходов сообщения, капониров, отсеков, фильтрационных устройств. В нем находились склады оружия и боеприпасов, продовольствия, санитарная часть, столовая, водопровод, «красный» углок, наблюдательный и командный пункты. Вооружение дота: трехамбразурная огневая точка, в которых были установлены на стационарных турелях три пулемета системы «Максим» и 2 орудийных полукапонира с 76 мм противотанковой пушкой в каждом. Гарнизон ДОТа составлял в среднем 12 человек. Самыми маленькими фортификационными сооружениями укрепрайонов были одноамбразурные пулеметные ДОТы, представлявшие собой железобетонный монолит весом в 350 тонн, заглубленный в землю по амбразуры. Поверх него наваливались валуны для вызывания преждевременных разрывов снарядов и бомб противника. Все это поверх было засыпано землей, на которой были высажены деревья и кусты с целью дополнительной защиты и маскировки сооружений. Кроме того, были тысячетонные сооружения большего размера в виде заглубленных в землю двух- или трехэтажных железобетонных сооружений. Над землей оставался только один боевой этаж в виде железобетонного бронеколпака с казематами для орудий и пулеметов.

Толщина стен дотов из усиленного фортификационного железобетона из цемента марки «600» составляла полтора метра с фронтальной части и по метру с боков и тыльной части; крыша, армированная рельсами - метр. Помимо перечисленых сооружений в УРах были построены небольшие боевые сооружения на 1-2 пулемета. Укрепрайон обладал мощной противотанковой обороной и ПВО. Для зенитной артиллерии оборудовались заглубленные в землю капониры, открытые в верхней части. «Линия Сталина» проходила не по самой госгранице, а на удалении от 5 до 10 км от нее. Впереди она была прикрыта минными полями, фугасами, в полосе предполья имелись и другие сюрпризы для противника. Она не была сплошной цепью сооружений. Между ними были оставлены широкие проходы, которые при необходимости легко и быстро могли быть закрыты минными полями, инженерными заграждениями всех видов, полевой обороной обычных войск. В проходах между сооружениями были заранее оборудованы оборонительные позиции. Свидетельством этого являются осыпавшиеся окопы и траншеи в лесах Себежского района. Но проходы могли оставаться и открытыми, как бы предлагая противнику не штурмовать боевые сооружения в лоб, а попытаться протиснуться между ними. Если бы враг воспользовался предложенной лазейкой, то масса его наступающих войск была бы раздроблена на несколько изолированных друг от друга потоков, каждый из которых продвигался бы вперед по простреливаемому со всех сторон коридору, имея свои фронт, фланги и тылы под постоянным огневым воздействием. Себежский укрепрайон, кроме того прикрывался с фронта труднопроходимыми для вражеской техники болотами, реками и озерами, соединенными друг с другом заболоченными протоками. В 1938 г. все 13 УРов было решено усилить за счет сооружения в них тяжелых артиллерийских капониров. Оборудование некоторых боевых сооружений в Себежском УРе в 1938-1939 г.г., в связи с присоединением к СССР Латвии, завершено не было.

Такими Уры должны были быть в идеале, если бы в них были сохранены вооружение и оборудование. Однако после присоединения к советскому Союзу Латвии, Литвы и Эстонии и переносом в связи с этим границы на запад строительные работы в УРах на «Линии Сталина» были прекращены. Не было смысла держать в глубине СССР мощные оборонительные линии, тратя на это колоссальные средства из государрственнного бюджета. Гарнизоны них сначала были сокращены, а затем расформированы. Вооружение (в основном это были пулеметы и орудия, средства связи, запасы продовольствия, боекомплекты, приборы прицеливания, наблюдения, фильтро-вентиляционное оборудование из готовых сооружений более раннего строительства было демонтировано и помещено на склады по рапоряжению Л.З. Мехлиса, осуществлявшего контроль процесса разоружения. В Себежском укрепленном районе на момент начала войны на фронте протяженностью до 60 километров имелось 75 законсервированных долговременных бетонных сооружений без вооружения и оборудования. Сооружения УРа не были оборудованы к ведению круговой обороны, их секторы обстрела не превышали 180 градусов. ДОТы не были оснащены техническими средствами связи, (были демонтированы в 1940 г., что не позволяло им взаимодействовать в оборонительном бою. 26.6 было принято решение о строительстве на новой западной границе СССР, которое так никогда и не было закончено, в связи с тем, что опыт войны в Европе показал слабую эффективность использования подобных укрепленных районов.....

Остатки Себежского укрепрайона до сих пор напоминают о тех временах и той стране. ДОТы и капониры молчаливо смотрят на окружающие их леса своими амбразурами. Огромный труд по их созданию не принес своих плодов. В большинстве своем бетонные коробки не использовались нашими войсками. Где-то из-за невыгодного положения этих сооружений; где-то из-за отсутствия в них вооружения и оборудования. Но, тем не менее, Себежский УР был именно укрепленным районом. Просто вместо ДОТов сильного и умелого противника сдерживали наши солдаты и командиры, которым пришлось стать крепче бетона и стали брошенных фортификаций.

По Великой Отечественной войне

В 20-30-е годы ХХ века, как и сейчас, Псковщина была приграничем. Наши соседи не отличались миролюбием, и это, а так же то, что за ними стояли их более сильные покровители, создавало вполне реальную опасность для СССР. Поэтому после событий, известных как "Военная тревога" в СССР 1927-го года на западных границах страны развернулось строительство укрепленных позиций, получивших неофициальное название "Линия Сталина".

Строились укрепленные районы и на территории Псковщины. В 1930-1932 гг. была построена Псковская укрепленная позиция (48 огневых точек), прикрывавшая Псков с запада на Валкском направлении, прикрывавшая броды через Великую и Туховикский мост. Однако в основном граница оставалась не прикрытой.

В 1938 году была принята новая программа строительства укреплений, в ходе которой Псковский укрепрайон усиливался: должны были быть построены Островский, Себежский и Опочецкий укрепрайоны. Вдоль границы закипело грандиозное строительство.

События 1939-40 годов изменили политическую карту и отодвинули границы СССР далеко на Запад. Строительство укрепрайонов на Псковщине перестало быть первоочередной задачей - и оно было свернуто. Уже построенные бетонные коробки ДОТ были законсервированы в разной степени готовности, а находящееся на складах оборудование и вооружение, предназначенное для установки в построенные огневые точки, было отправлено на запад, на строительство новой линии укрепрайонов на новой границе, известной сейчас как "линия Молотова". К строительству Опочецкого УРа вообще так и не приступили.

Начавшаяся война внесла свои коррективы в предвоенные планы. Быстрое продвижение противника вглубь страны заставило советское командование вспомнить об укреплениях на старой границе, в том числе и о недостроенных. Они должны были стать опорой для обороны армий второго эшелона, выдвинутых из внутренних округов. Так Себежский укрепрайон должен был стать опорой для правого фланга 22-й армии генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова.

Немцецкая пехота вышла к линии Себежского УРа 5 июля 1941 года. Утром следующего дня последовали первые атаки.

Из воспоминаний В.Ф. Шмелева, бойца 258-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона (Военно-исторический журнал №5, 2007 год, стр. 67-69):

"До войны я трудился в г. Москве на комбинате имени Щербакова. 23 июня 1941 года утром собирался на работу, но получил повестку о явке к 18.00 в Раменский райвоенкомат. Поехал на комбинат, где получил расчет. В военкомате объявили, что всем, кто чувствует себя здоровым, могут без обследования поставить штамп "здоров". Очередь двигалась быстро.

Вечером отправили в Москву, где формировался 258-й отдельный пулеметно-артиллерийский батальон. Одели в военную форму, выдали оружие. 26 июня поздней ночью в эшелоне отправились в сторону фронта по Ржевской (ныне — Рижской) железной дороге. Поезд шел на запад, как стало известно, в г. Себеж. Предвидя бомбежки, командир батальона выставил на крышу вагона два ручных пулемета, к одному из них приставили меня.

Прибыли. После 25-километрового марша оказались на холмистой местности, окаймлявшей железную дорогу и начиненной дотами. Предназначались они для артиллеристов и имели большие амбразуры; внизу у каждого был устроен колодец с водой, а наверху — наблюдательная площадка, ничем не прикрытая. Выход из дота был отведен в сторону.

Поскольку орудий у нас не было, хотя батальон и назывался пулеметно-артиллерийским, мы закрыли амбразуры мешками с песком. Выкопали траншею от выхода из дота вниз по холму до лощины и замаскировали ее. Приготовили оружие, которым, по совести сказать, мы были оснащены слабовато. Каждый взвод, занимавший один дот, насчитывал в своем составе вместе с командиром пятнадцать человек, на которых приходились по одному станковому и одному ручному пулемету, а также по три винтовки. Фактически больше половины состава оказались безоружными.

4 июля с утра нашему батальону пришлось вести напряженный бой. Немцы вначале открыли артиллерийский огонь, обработав основательно нашу оборону, правда, не нанеся нам потерь, так как все находились в дотах. Когда же они двинулись в атаку, то пулеметный огонь из дотов, расположенных по фронту, покосил их изрядно. Атака захлебнулась. Тогда они, перегруппировав силы, выдвинули орудия на прямую наводку и стали стрелять прямо по амбразурам, вернее, по мешкам с песком, и в дотах появились раненые. Но и из повторной атаки ничего не вышло. Три раза пытались немцы взломать нашу оборону, и все три раза вынуждены были откатываться назад. Наш взвод в бой не вступал, так как амбразура нашей огневой точки была направлена в тыл, о действиях же фронтового дота рассказали добравшиеся к нам оттуда четверо раненых красноармейцев.

Не в состоянии одолеть наш рубеж, фашисты решили обойти его с тыла, однако там наткнулись на наши доты. Мы встретили их губительным пулеметным огнем. Прекратив временно активные действия, противник расположил в укрытых местах снайперов. Если замечал движение, то немедленно летели снайперские пули. Мы потеряли не только всякую подвижность, но и возможность вести повсеместное наблюдение. К нашему доту с закрытой от нас стороны проникли несколько немцев и забросали нас гранатами. Прямого вреда не причинили, поскольку осколки ударили лишь по стенкам хода, но дым от сгоревшего заряда заполнил весь дот. Кто-то крикнул «газы», и мы суетливо надели маски, но очень быстро поняли, что дым - от порохового заряда. Через некоторое время дот, где находился наш взвод, оказался полностью блокированным".

У немцев "честь" штурмовать укрепрайон "в лоб" выпала "эсэсовцам" из дивизии СС "Мертвая голова". Она была сформирована осенью 1939 года в Дахау. В её состав вошли занимавшиеся охраной концлагерей соединения СС "Мёртвая голова" и оборонный батальон СС Данцига.

Из журнала боевых действий дивизии СС "Мертвая голова" (SS-Division «Totenkopf»):

"6.7.1941 в 3.00 наступление после короткой артподготовки на укрепленную позицию противника (из бетонных бункеров) на латышско-русской границе у деревень Брохново-Дуброво-Заситино. Противник жестко, при помощи тяжелого вооружения, оборонял глубокоэшелонированные укрепления. Каждый бункер приходилось брать штурмовой группой саперов. Один бункер защищало 42 русских, среди них 20 евреев. Артогонь противника велся с господствующей высоты южнее Заситино, таким образом, укрепленная позиция имела эффективный огонь перед своей линией. Мост у Заситино при отступлении противником взорван. К 17.00 не смотря на огонь противника мост был восстановлен. Новое наступление на вторую линию бункеров южнее и восточнее Заситино началось в 17.45 и продолжается сейчас. Потери: 50 убито, 160 ранено. Пленных нет". (Перевод Андрея Иванова)

Михаил ТУХ, специально для Псковского агентства информации

21 января инженерные войска отметили свой профессиональный праздник. Золотыми буквами вписаны их ратные дела в летопись Вооруженных сил. Особенно в предвоенные годы и в годы Великой Отечественной войны. В преддверии 60-летия Победы, думаю, будет интересно сделать небольшой экскурс в нашу недавнюю историю, а именно - рассмотреть важнейшие мероприятия по укреплению государственной границы страны накануне Великой Отечественной войны. Об этом уже много написано, но скрупулезная работа в архивах позволила несколько по-иному представить проблему в целом, вычленить ряд закономерностей, говорить о которых было раньше не принято.

В 1939-1940 гг. кардинально изменилась международная обстановка. За пять дней Гитлер завоевал Голландию, за девятнадцать - Бельгию. Английские войска, бросив па полях Франции всю боевую технику, откатились за Ла-Манш. В Москве приходилось считаться с приближением конца военных действий на Западе и возможностью переброски германских войск на Восток. По большому счету в Кремле были уверены, что западная граница рано или поздно превратится в настоящий театр военных действий (ТВД) с Германией. Без должного инженерного оборудования западных рубежей на успех было надеяться довольно проблематично.

НЕ НУЖНА НАМ ЛИНИЯ МАННЕРГЕЙМА

Руководство инженерными войсками Красной Армии осуществляло Главное инженерное управление, во главе которого до 12 марта 1941 г. стоял генерал-майор Аркадий Хренов, а с 20 марта - генерал-майор Леонтий Котляр. Назначению на высокую должность последнего предшествовал следующий эпизод. Накануне нарком обороны Тимошенко был вызван к Сталину с начальником инженерных войск генерал-майором Хреновым и начальником управления оборонительного строительства (УОС) Котляром. Вопрос касался строительства укрепрайонов вдоль западной границы СССР. Доклад Хренова не понравился Сталину, а Котляр произвел на него хорошее впечатление. Оставив в кабинете одного Тимошенко, Сталин спросил: "Кто из них первый, а кто второй?" Услышав ответ, сказал: "Сделайте наоборот".

Хренов, получивший за руководство инженерными войсками в ходе войны с Финляндией звание Героя Советского Союза, попытался было апеллировать к Жданову, но разве кто-либо мог тогда возразить Сталину.

Инженерные войска в то время состояли из войсковых частей и частей резерва Главного командования (РГК). В стрелковых корпусах и дивизиях по штату имелись саперные батальоны, в танковых дивизиях - понтонные батальоны. Всего было 18 инженерных и 16 понтонных полков. С началом боевых действий инженерные войска РГК предусматривалось использовать побатальонно для усиления стрелковых и танковых соединений. Война показала, что это решение оказалось ошибочным. Разделение полков на батальоны затрудняло массированное использование инженерных войск на решающих направлениях боевых действий.

Положение усугублялось еще и тем, что к началу войны большая часть саперных батальонов западных приграничных округов находилась на строительстве оборонительных рубежей. Здесь же "несли службу" более 40 саперных батальонов из внутренних военных округов. Вследствие этого уровень боевой подготовки инженерных частей оставался низким. В результате к началу войны инженерными войсками не были решены важнейшие задачи по минированию местности, разрушению мостов и путепроводов на направлениях ударов танковых соединений противника. Не были обеспечены в инженерном отношении контрудары механизированных корпусов, сказалась нехватка подготовленных оборонительных рубежей в ближайшем тылу армий и фронтов.

Финская кампания, а также война в Западной Европе показали, что укрепрайон (УР) в прежнем понимании как линия Мажино или линия Маннергейма себя изжил. Доподлинно известно, что корифей военно-инженерной мысли Дмитрий Карбышев самолично исследовал сильные и слабые стороны линии Маннергейма на Карельском перешейке непосредственно в ходе боевых действий. Благодаря его рекомендациям Главное инженерное управление предложило значительно увеличить глубину укрепрайонов и одновременно с долговременными железобетонными сооружениями строить дерево-земляные укрытия для полевых армий.

В специальных документах Наркомата обороны и Генштаба, в частности, отмечалось, что впереди УР "необходимо строить предполье, состоящее из ряда оборонительных полос полевого типа". Однако заблаговременно в предполье разрешалось строить только основные типы инженерных сооружений, а на важнейших направлениях - фортификационные противотанковые заграждения. Минные и фугасные поля, завалы, волчьи ямы и другие виды легких заграждений и постройки полевой фортификации должны строиться по особому распоряжению наркома обороны. Основой УР определялись узлы обороны, имеющие надежную круговую систему противотанковых и противопехотных заграждений, возводимых на важнейших направлениях в мирное время, а на остальных - в мобилизационный период.

НАСТУПАТЬ НЕЛЬЗЯ ОБОРОНЯТЬСЯ!

Согласно плану, утвержденному Советом Народных Комиссаров 12 февраля 1941 г., на оборонительное строительство в 1941 г. было отпущено 930 млн. руб. Из этой суммы Прибалтийскому военному округу предназначалось 459 млн. руб., Западному - 222 млн. и Киевскому - 81 млн. руб. Распределение денежных средств на оборонительное строительство, из которых почти половина предназначалась Прибалтийскому военному округу, свидетельствует о том, что именно там советские войска намеревались вести упорную оборону, а на юго-западном и левом участке западного направления рассчитывали, как и предусматривалось оперативным планом, после отражения немецких атак - наступать. Военному совету Прибалтийского военного округа было указано, что строительство укрепленных районов является важнейшим правительственным заданием на 1941 г., на выполнение которого должны быть направлены основные усилия личного состава округа.

Войскам Прибалтийского и Западного военных округов приказывалось наиболее прочно прикрыть границу с Восточной Пруссией. В связи со вскрытием сосредоточения крупной группировки немецких войск южнее Полесья Киевскому военному округу было дополнительно выделено еще 252 млн. руб. на строительство укрепрайонов.

Для организации и руководства оборонительными работами вдоль новой государственной границы были созданы управление начальника строительства (УНС) и 138 строительных участков. В целях обеспечения всех участков рабочей силой были спешно сформированы 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот и 17 автомобильных батальонов. Кроме того, на строительство привлекли 160 инженерных и саперных батальонов приграничных военных округов и 41 батальон из внутренних округов. Вместе с воинскими частями с весны 1941 г. на строительстве находилось 17 820 вольнонаемных рабочих.

Чтобы представить себе весь объем строительных работ, достаточно отметить, что на возведение сооружений в укрепленных районах Прибалтийского военного округа ежедневно выходили около 58 тыс. человек, Западного военного округа - около 35 тыс. человек и Киевского - 43 тыс. человек. Для перевозки строительных материалов и оборудования Военные советы округов и армий направили большое количество автомашин и тракторов-тягачей из артиллерийских частей.

22 июня 1941 г. все эти безоружные люди подверглись массированному удару авиации, огню артиллерии и атакам немецких сухопутных сил. Они в панике бежали на восток, внося дополнительную растерянность и сумятицу в ряды действующих советских частей и подразделений.

Если сил и транспортных средств было достаточно, то строительных материалов, оборудования и вооружения явно не хватало. В связи с этим срывались планы работ. При наличии в новых укрепленных районах около 2300 огневых точек (дотов), построенных к весне 1941 г., полностью было вооружено орудиями лишь около 1000 сооружений. Во всех остальных "объектах" были установлены только станковые пулеметы. Чтобы вооружить построенные доты, Военные советы округов были вынуждены принимать решения о снятии с консервации и перевозке части орудий и пулеметов из укрепленных районов, построенных на старой границе. Это можно было делать только с разрешения Наркомата обороны. На согласование всех "процедур" уходила уйма времени.

В результате к началу войны строительство укрепрайонов было далеко от завершения. Между УРами оставались неукрепленные участки местности шириной от 10 до 80 км и более. В качестве примера можно привести предвоенное "состояние" Гродненского укрепрайона, которому в порядке важности обеспечения операционных направлений уделялось особое внимание Военным советом Западного военного округа. В районе протяженностью 80 км планировалось возвести 373 оборонительных сооружения. На 1 июня 1941 г. было построено только 165 огневых точек. Слабым местом в системе обороны был открытый правый фланг на участке река Неман - Соничи. Для того чтобы ликвидировать этот пробел, необходимо было построить два опорных пункта с целью огневого прикрытия промежутка до реки Неман и установления связи с участком обороны стрелковых (полевых) войск на восточном берегу. Однако к этим работам так и не приступили. Именно здесь, на неукрепленном стыке Северо-Западного и Западного фронтов нанесла свой удар 3-я танковая группа немецких войск генерала Гота.

Еще хуже обстояло дело с Брест-Литовским УРом, строительство которого в 1941 г. было отнесено ко второй очереди, потому что здесь намечалось наносить по немцам "вспомогательный удар" совместно с войсками Юго-Западного фронта. В этом укрепрайоне, протяженность которого составляла 180 км, на 1 июня было забетонировано только 168 сооружений. В его первой полосе оставались большие разрывы. Участок от Бреста до Влодивы был полностью не прикрыт железобетонными огневыми точками. Крепость Брест к северу и югу была прикрыта лишь сооружениями полевого типа.

В целом УРы первой линии Западного особого военного округа на начало лета 1941 г. имели всего лишь 193 вооруженных долговременных сооружения, 909 сооружений полевого типа и 193 закопанных танка, вооруженных 45 мм пушкой. При ширине полосы прикрытия округа 470 км это составляло общую оперативную плотность всего около трех огневых точек на один километр фронта, что было явно недостаточно. Но и вооруженные долговременные сооружения, указывал маршал Тимошенко в одной из директив от 11 июня 1941 г., не были приведены в боевое состояние. Эти сооружения, построенные в 1940 г., были захламлены, секторы амбразур у многих из них были засыпаны отвалами земли. Нарком обороны приказал Военному совету округа "немедленно привести вооруженные сооружения в полную боевую готовность, а все имеющееся вооружение поставить в построенные сооружения не позднее 15 июля 1941 г.".

В таком состоянии укрепленные районы Западного особого военного округа не могли служить надежным средством усиления войск прикрытия. Не лучше обстояло дело и в других приграничных военных округах. Боеготовность УРов снижалась из-за неукомплектованности постоянных гарнизонов, а также из-за того, что в мирное время личный состав укрепленных районов не жил и не учился в полевых условиях. Артиллерийско-пулеметные части УРов содержались в составе 25% от штата военного времени. Будучи укомплектованными офицерами из пехотных частей, они были плохо подготовлены к ведению огня из артиллерийских систем.

Еще один "нюанс": полевые войска могли занять УР лишь в угрожаемый период по специальному приказу командующего округом, который мог быть отдан только с разрешения наркома обороны страны.

Наряду со строительством дотов в приграничной полосе возводились различного рода укрепления для полевых войск. Согласно указаниям заместителя наркома обороны маршала Шапошникова, который осуществлял общее руководство оборонительным строительством, полевые позиции возводились главным образом в предполье и частично между опорными пунктами УРов. В целях ускорения строительства укреплений нарком обороны обратился с просьбой к Сталину разрешить привлекать на земляные работы гражданское население близлежащих населенных пунктов. Однако тот не согласился. 23 апреля маршал Тимошенко телеграфировал в военные округа: разрешается использовать для этой цели в учебном порядке только стрелковые войска сроком на один месяц. При этом "можно одновременно выводить один батальон от стрелкового полка, но не больше".

Полевое оборонительное строительство в приграничной зоне несколько активизировалась лишь весной 1941 г. К примеру, в Прибалтийском военном округе возводилось 164 батальонных района обороны. В Киевском округе к началу июня 1941 г. было построено 18 батальонных районов и три отдельных ротных опорных пункта.

Тыловые оборонительные рубежи за укрепленными районами первой линии не возводились. Они были запланированы, но их строительство предполагалось развернуть силами военно-строительных организаций и местного населения только в случае начала войны. Тыловым оборонительным рубежом оперативно-стратегического назначения могла стать лишь линия УРов вдоль старой государственной границы СССР.

Войска отрывали рвы, эскарпы, контрэскарпы, устраивали надолбы и другие противотанковые препятствия, но минно-взрывные заграждения устанавливать не разрешалось. К началу войны противотанковых и противопехотных минных полей в приграничной полосе не было. Танки противника могли продвигаться, не встречая серьезных препятствий.

КОГДА ВСКРЫВАТЬ "КРАСНЫЙ ПАКЕТ"

В основу организации планирования обороны государственной границы была положена жесткая централизация. Точнее, этому вопросу уделялось второстепенное внимание. Иначе как можно объяснить тот факт, что все планируемые мероприятия по обороне границы надлежало "хранить в глубокой тайне". В военных округах подобные мероприятия были письменно оформлены буквально накануне войны. Естественно, в погранвойсках о них ничего не знали. В Генштабе - тоже. Предложения "с мест" получили в Москве за несколько дней до 22 июня.

Что представляли собой эти совершенно секретные документы, рассмотрим на примере 4-й армии Западного военного округа. Армия в составе 28-го стрелкового (42-я, 6-я, 75-я и 100-я стрелковые дивизии) и 14-го механизированного (22-я и 30-я танковые и 205-я моторизованная дивизии) корпусов, 62-го Брестского укрепленного района и 10-й смешанной авиационной дивизии должна была прикрывать брестское направление (где наносила главный удар немецкая группа армий "Центр"). В директиве округа (командующий - генерал армии Павлов) для армии были даны следующие указания: сроки подъема по тревоге и занятия оборонительных позиций для дивизий - от 3 до 30 часов. 100-я дивизия перевозится автотранспортом и по железной дороге и сосредотачивается в район Черемха┘ "С началом боевой тревоги будет начата подготовка и оборудование тыловых оборонительных позиций, армейских и фронтовых. Рекогносцировка этих рубежей и составление плана работ на них будут произведены на полевой поездке в июле 1941 г. Материальное обеспечение войск: до 15-го дня мобилизации армии отпускается огнеприпасов - три боекомплекта (один в войсках, два в окружных складах), горючего для боевых машин - три заправки, для транспортных - пять заправок (две в войсках, три в окружных складах)┘ План прикрытия вводится в действие при получении шифротелеграммы за подписями командующего войсками, члена Военного совета и начальника штаба округа с условным содержанием: "Вскрыть "красный пакет" и приступить к действиям по плану".

В соответствии с директивой командующего был разработан армейский план, который по существу повторял документ вышестоящего штаба. Основным недостатком армейского (как и окружного) плана являлась его нереальность.

План прикрытия границы рассмотрим на примере 6-й армии Киевского военного округа, в полосе которой находились 91-й и 92-й пограничные отряды. Им надлежало "поддерживать устойчивую связь" с так называемыми отрядами поддержки, выделенными от дивизий первого эшелона. Всего в полосе армии было образовано 8 таких отрядов, каждый в составе одного усиленного стрелкового батальона. В случае нападения противника пограничники должны были "вызвать отряды поддержки и совместно с ними в предполье уничтожить вражеские части". В это время на полевые позиции выдвинутся "основные силы первого эшелона и постоянные гарнизоны укрепленных районов (21, 36, 44, 140-й и 141-й пулеметные батальоны)┘ Готовность обороны - через два часа после объявления войны". (И это после того, как было доказано, что "войны теперь не объявляются, а просто начинаются заблаговременно изготовившимся противником".)

В случае прорыва противником предполья, отмечалось в документе, задача частей укрепленного района "не допустить дальнейшего продвижения и во взаимодействии с полевыми войсками остановить вторгшегося врага". При вторжении крупной группировки в сражение должны были вводиться резервы района прикрытия (механизированные корпуса). С этой целью каждому механизированному корпусу было определено несколько направлений контрударов. Совместно с авиацией и артиллерийскими противотанковыми бригадами они должны были уничтожить вторгшегося агрессора.

Прикрытие западной границы Советского Союза, протяженность которой достигала 4520 км, возлагалось на войска пяти военных округов. Ленинградский округ войсками 14-й (командующий - генерал-лейтенант Фролов) и 7-й (командующий - генерал-лейтенант Гореленко) армий должен был прикрывать 1000-километровый участок границы от Баренцева моря до Ладожского озера, а 23-й армией генерал-лейтенанта Пшенникова - от Ладожского озера до Финского залива.

8-ю (генерал-майор Собенников) и 11-ю (генерал-лейтенант Морозов) армии Прибалтийского особого военного округа планировалось развернуть на 300-километровом участке границы с Восточной Пруссией. Побережье Балтийского моря, острова Эзель и Даго должны были обороняться силами Балтийского флота, а также 67-й стрелковой и 3-й отдельной стрелковой бригадой 27-й армии генерал-майора Берзарина.

На 470-километровом участке западной границы Белоруссии развертывались 3-я (генерал-лейтенант Кузнецов), 10-я (генерал-майор Голубев) и 4-я (генерал-майор Коробков) армии Западного особого военного округа.

Прикрытие Западной Украины от Влодавы до Липканы (865 км) должны были осуществлять 5-я (генерал-майор Потапов), 6-я (генерал-лейтенант Музыченко), 26-я (генерал-лейтенант Костенко) и 12-я (генерал-майор Понеделин) армии Киевского особого военного округа.

На участке от Липканы до Одессы (650 км) развертывались войска Одесского военного округа. Оборона Крыма возлагалась на 9-й отдельный стрелковый корпус этого округа и силы Черноморского флота.

В первом эшелоне армий прикрытия планировалось развернуть 63 дивизии и 2 бригады. Во второй эшелон армий прикрытия выделялась 51 дивизия. Остальные 45 дивизий составляли резервы или вторые эшелоны округов. На 15-20-е сутки мобилизации при помощи местного населения должны были быть оборудованы на глубине 100-150 км от границы до четырех фронтовых рубежей. Но рекогносцировка этих рубежей и составление плана работ к началу войны не были завершены. На случай вынужденного отхода предусматривалось создание системы заграждений, разрушение дорог, мостов, железнодорожных путей и других объектов. Однако команды подрывников заблаговременно подготовлены не были, взрывчатка - не завезена.

Построение обороны армий прикрытия имело существенные недостатки. Передний край большинства дивизий проходил по государственной границе и попросту не имел надежного тыла. На расположение войск Западного и Юго-Западного округов большое влияние оказывал наступательный характер планируемых стратегических действий. С этой целью крупные силы сосредоточивались в белостокском и львовском выступах. Эти силы, состоявшие в основном из подвижных соединений, должны были начисто разгромить вторгшиеся группировки противника.

Добавлю к этому, что к началу войны основные силы первых эшелонов советских войск прикрытия находились в гарнизонах и летних лагерях, расположенных вдоль государственной границы и удаленных от нее на 10-40 км, вторые эшелоны - в 80-100 км от границы. Подготовка театра военных действий (особенно в связи с переносом наших границ на 200-300 км на запад) к началу войны не была завершена. Хотя на новых территориях железные дороги и были "перешиты" на широкую колею, тем не менее их пропускная способность оставалась низкой.

Таким образом, немцы упредили советское командование. До завершения строительства оборонительных рубежей и сооружений вдоль границ организации надежного тыла не хватало каких-то года-полтора. Фактически немецкие танковые армады в полной боевой готовности встретили лишь отдельные батальоны РККА в районе обороны первой линии, да и то по собственной инициативе их командиров.

А если бы стратегическая концепция обороны была выполнена полностью? Правда, была ли она оборонительной? Во всяком случае, командующие приграничными округами в предвоенный период не получили ни одной конкретной директивы о подготовке войск к сугубо оборонительным действиям.

Опубликованной на сайте «ВПК», рассматривался вопрос о том, как безуспешны оказались попытки финнов в 1941 году штурмовать Карельский укрепрайон (КАУР). Но постичь разницу между обороной и штурмом укрепрайона финнам в 1941 году пришлось не только на Карельском перешейке, но и на полуострове Ханко.

Вот как неудачные попытки финнов атаковать советские укрепления на Ханко выглядели глазами одного из тех, кто отражал финские атаки.

Финны пошли в атаку сплошными цепями

Летом 1941 года Николай Шишкин был командиром 76-мм орудия. Для него начиналась война так:

«22 июня мы по радио услышали, что началась война. В этот же день два наших истребителя сбили немецкий разведчик Ю-88, а на земле - тишина. Обстановку мы не знаем. Нам сказали: «Если начнется, стреляйте, отбивайтесь», 25 июня финны первый раз открыли по нам артиллерийский огонь, но в атаку не пошли. А часа в три ночи (какая там ночь? Светло как днем!) 1 июля началась артподготовка, которая продолжалась часа два. Весь лес горел! Лупили и по нашей точке. Грохот стоял страшный! Камни раскалывались, разлетаясь в стороны. Мы сидели в блиндажике для расчета, а пушка стояла на площадке, прикрытая бетонным бруствером. Наши в ответ стреляют. После артподготовки финны пошли в атаку сплошными цепями. Впереди моего орудия чуть левее и правее находились два пулеметных ДЗОТа, которые могли вести фланкирующий огонь, а наше орудие как бы прикрывало их, находясь на некотором удалении, в вершине условного треугольника. Надо сказать, что перед пулеметными ДЗОТами, к границе, был выдвинут секрет. В тот день в нем дежурили сержант Сокур и солдат Андриенко. Все думали, они погибли - по ним и своя, и чужая артиллерия била, да к тому же цепи атакующих через них шли. Но после боя они вернулись, да еще и пленных несколько человек пригнали. За этот бой сержант Петя Сокур получил звание Героя Советского Союза, а солдат был награжден орденом Ленина.

Как только финны пошли, мы начали стрелять. Работали на коленях, чтобы не высовываться над орудийным щитком. Финны начали залезать на ДЗОТы. Стреляем в упор на картечь, а вернее, чем придется, поскольку времени выбирать снаряд нету. Правильный Саша Клевцов, здоровый вятский грузчик, кидал пушку направо-налево, причем не раз бывало, что выстрел происходил, когда он ее держал на весу! Мы уже без наводки стреляли, только чтобы снаряд взрывался перед нами. Зарядили орудие. Выстрел! А выстрела нет! Открываем замок, гильза выскакивает, а снаряд остался в канале ствола. А тут атака идет, пулеметные очереди. И тут Саша Клевцов решился на подвиг. Он крикнул, не я, а он крикнул: «Ложись!» Мы, естественно, легли. Он схватил банник, а ведь по уставу положено в случае, если выстрела не произошло, снаряд аккуратно выбить полубанником, который толкает снаряд в плечи, не касаясь взрывателя. Банник же плоский и ударит прямо по взрывателю. А где этот полубанник искать? Саша выскочил под пули и ударом банника вытолкал снаряд, который, слава Богу, не взорвался. Саша остался жив… Так вот, два часа шел бой, два раза финны повторяли атаку. Им даже удалось приблизиться к моему орудию на 20 метров, но мы выстояли, уложив порядка двухсот солдат и офицеров. К концу боя у меня осталось только шесть снарядов; был ранен подносчик Озеров, с орудия слезла краска, а у нас из ушей и носа кровь шла. Эти швеллера, которыми был перекрыт наш дзот, гудели так, что мы совершенно оглохли. Потом уже выяснилось, что мы приняли на себя основной удар. После этого боя весь расчет заменили, а нас отправили в госпиталь, где мы примерно неделю приходили в себя. У нас полопались барабанные перепонки, мы что-то говорим, а друг друга не слышим. В госпитале мы отдохнули неделю и вернулись на передовую. Огневая точка была разбита, маскировка вся слетела, камни раскололись и рассыпались. Мы сменили место расположения орудия, сделав дзот немного в стороне у поселка, замаскировав его под сарай. Вообще позиции приходилось часто менять, практически после каждого боя».

Надо отметить, что участников обороны Ханко вполне заслуженно награждали орденами и медалями с самого начала обороны. Для 41-го года это было очень нехарактерно. Видимо потому, что на Ханко наши войска не отступали.

За первый бой помимо Золотой звезды сержанта Сокура и ордена Ленина рядового Андриенко орден Красной Звезды получил Клевцов. А вот Шишкин, представленный к ордену Боевого Красного Знамени, награду не получил. Он объяснял это так: «Ведь представление к ордену мог подписать только командарм, а ребята, которых представили к ордену Красной Звезды и медалям «За отвагу», их получили, поскольку наградные листы могли подписывать командир полка и дивизии». Лишь позже за эти бои автор воспоминаний был награжден медалью «За отвагу».

Лейтенат Репня и его камнеметы

Успех красноармейцев и в этом, и во всех последующих боях не был случайностью. Советские войска хорошо подготовили линию обороны:

«Полк занял оборону на Петровской просеке, через которую по преданию во время войны со шведами Петр протащил корабли из одной части залива в другую. К июню 1941 года мы зарылись в землю основательно. До 17 июня на орудие было только шесть деревянных снарядов, с которыми мы тренировались в заряжании, а в этот день поступил приказ занять оборону и вместо имитационных снарядов нам выдали 200 штук боевых. ДЗОТ для нашей пушки еще не был закончен: были залиты две боковые стены и насыпан вал, прикрывавший орудие с фронта, так, что только ствол торчал поверх него. Мы перекрыли его швеллерами, натаскали бревен и камней, а потом все это сооружение засыпали землей. Получился большой холм, хотя мы его и замаскировали, но выделялся он на фоне местности отчетливо. Впереди нас был вырыт ров, по дну которого было проложено три ряда колючей проволоки под напряжением. Перед рвом были выстроены два пулеметных дота с фланговыми секторами обстрела. Все было заминировано. Инженером полка у нас был лейтенант Репня - мастер своего дела и большой выдумщик. Он установил не только мины, но и управляемые фугасы и камнеметы (в земле выкапывалась конусообразная яма, в которую устанавливался пороховой заряд, а сверху клался мешок камней). Нам сказали, что что-то будет, и дали задачу - не пропустить врага».

Задача была выполнена: «Вот так и держались 164 дня. Нас завалили листовками, в которых говорилось: «Вы - герои, но ваше положение безвыходное, сдавайтесь». Белым-бело было от них. Но и мы их заваливали тоже. Я помню, на одной из листовок был нарисован Маннергейм, лижущий щетинистую жопу Гитлера. Хохот стоял дикий! Музыку нам ставили: «Стенька Разин», «Катюша» и другие, но и воевать не забывали. Обстрелы были беспрерывные, а каждые две-три недели они повторяли попытки прорваться, но такая была оборона и такие люди ее держали, что не дали им продвинуться ни на шаг. Уже под конец обороны Ханко частенько давалась команда: «Замолчать». Мы не стреляем весь день, никто не ходит, создаем видимость эвакуации гарнизона. То, что она будет, никто не сомневался - мы были фактически отрезаны от основных сил… Так вот после паузы нам давалась команда открыть огонь, не жалеть снарядов. Мы перепашем всю полосу в километре от этого переднего края. Потом опять ведем вялую перестрелку. Проходит пара недель, мы молчим. Потом врежем, опять все перепашем. Первого декабря была дана команда в полдень прекратить огонь. Наш полк отходил последним. В 12 часов ночи нам было приказано оставить орудия, выбросить замки и пешком отходить». Далее последовала эвакуация морем в Ленинград…

Финны - старые знакомые

Помимо хорошо подготовленных укреплений, успех обороняющихся на Ханко зависел и от боевого опыта, накопленного за войну с финнами 1939-40 годов, когда Шишкин и его товарищи штурмовали линию Маннергейма. Командиры и бойцы хорошо знали, как атаковать финские укрепления. Теперь пришлось обороняться от финских атак. При этом наступавшие финны были старыми знакомыми: «Нам пришлось обустраивать границу. Была создана специальная комиссия по ее демаркации. Я с ней ходил, таскал артиллерийскую буссоль. Председателем комиссии был генерал Крюков, и, кроме того, в нее входил командир батальона нашего полка, капитан Сукач, награжденный за бои на Карельском перешейке орденом Красного Знамени. С финской стороны стояла та же часть, которая воевала против нас на перешейке. Когда один из финнов узнал об этом, он сказал капитану: «Мы же с вами там были противниками, а тут делаем мирную границу». Я был свидетелем этой встречи».

Любопытно – когда летом 1941-го мирная граница перестала быть мирной, и финнам с июля по декабрь раз в две-три недели приходилось идти в заведомо безуспешные атаки, что они ощущали перед боем? Надеялись ли, что, например, седьмая атака окажется более результативной, чем предыдущие шесть или нет? Не пытались ли «откосить» от таких самоубийственных для них боев? Уцелел ли финский собеседник капитана Сукача? Вспоминали ли красноармейцев, что шли в такие же страшные атаки в декабре 1939-го?

Как же помогают воспоминания об истреблении атакующих финнов летом 1941 года понять, что происходило на линии Маннергейма в Зимнюю войну, в каком положении тогда оказались наши бойцы и командиры, все-таки сумевшие переломить ситуацию…