Реквием. «Реквием» Анны Ахматовой — поэма, собранная по частям

Анна Андреевна Ахматова - великая русская поэтесса, талантливая женщина, на долю которой выпали тяжкие испытания. Ей пришлось многое пережить. Страшные годы, изменившие всю страну, не могли не отразиться на ее судьбе. Поэма «Реквием» явилась свидетельством всего, с чем пришлось столкнуться Ахматовой.

Период создания этой поэмы занял шесть лет - с 1935 по 1940 гг. Эти годы были полны тяжких и трагических событий, которые затронули жизни многих людей, разделяя нормальную, счастливую жизнь и страшную действительность.

Поэма «Реквием» состоит из нескольких частей, каждая из которых имеет несет определенную идею.

Эпиграфом к поэме стали строки, в которых Ахматова говорит, что вся ее жизнь была тесно связана с судьбой родной страны даже в самые страшные годы, все тяготы того времени коснулись и ее жизни. Она отказалась от эмиграции и осталась в России:

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл --

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Строки эпиграфа написаны позже, чем сама поэма Они датированы 1961 г.

Часть «Вместо предисловия» рассказывает о том, что предшествовало написанию поэмы. Прокатившаяся по стране волна арестов невиновных людей, репрессии и произвол властей стали трагедией для всей страны. Бесконечные тюремные очереди, в которых стояли родственники и близкие заключенных, стали символом того времени. Это коснулось и Ахматовой, когда был арестован ее сын.

«Посвящение» -- это описание переживаний людей, которые много времени стоят в тюремных очередях. Ахматова говорит об их «смертельной тоске», о безысходности и огромном горе. Использованные ею метафоры передают народную скорбь и страдания:

Перед этим горем гнутся горы,

Часть «Вступление» передает боль и горе, которые испытываешь при мысли о трагических судьбах невинных людей.

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

В этой же части поэтесса рисует образ глубоко несчастной, больной, одинокой женщины. Это даже не женщина, а призрак, убитый горем до крайней степени:

Эта женщина больна,

Эта женщина одна…

Третье, четвертое, пятое и шестое стихотворения носят личный характер. Ахматова рассказывает о собственных воспоминаниях и чувствах. Здесь есть точные временные детали («семнадцать месяцев кричу»), ласковые обращения к сыну («на тебя, сынок, в тюрьме ночи белые глядели»), характеристика самой лирической героини поэмы («царскосельской веселой грешницы»).

Седьмая часть поэмы - «Приговор» - несет идею человеческой стойкости. Для того, чтобы выжить, мать должна стать каменной, научиться не чувствовать боли:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

Но вынести все это трудно, поэтому восьмая часть названа «К смерти». Героиня ожидает свою смерть. Она просит ее ускорить свой приход, потому что жизнь утратила для героини всякий смысл:

Ты все равно придешь. - Зачем же не теперь?

Я жду тебя - мне очень трудно.

Я потушила свет и отворила дверь

Тебе, такой простой и чудной.

В десятой части - «Распятии» - показана трагедия тысяч матерей, чьи дети безвинно несут тяжкий крест:

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел.

А туда, где молча мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Эпилог поэмы состоит из двух частей. В первой части Ахматова опять обращается к тем, кто стоял вместе с нею тюремной очереди. Она просит бога о помощи, но не для себя одной, а для всех убитых горем людей «под красною ослепшей стеною».

Вторая часть развивает общепоэтические темы назначения поэта и поэзии. Здесь же Ахматова поднимает тему ее возможного Памятника, который должен стоять у той страшной тюремной стены, где «выла старуха, как раненый зверь». ахматова поэтесса поэма реквием

В своей жизни Анна Ахматова знала славу и забвение, любовь и предательство, но она всегда стойко переносила все страдания и трудности, потому что была сильным человеком. В наше время душевная стойкость и непреклонная воля Анны Ахматовой служат нам примером и неиссякаемым источником вдохновения.

Дорогому и любимому, единственному сыну, Лёвушке Гумилёву, страдающему за родителей. Реквием Ахматовой считается вершиной её творчества, максимой эмоционального напряжения человека, страдающего от произвола, который стал бытовой нормой в родной стране, и тем страшнее, что это - норма.

Реквием по умирающей империи, утопающий в крови Петербург, холодный камень и застывшая, неподвижная вода. Слёзы, голод и плач. Вечные образы в лицах матерей и жён, стоящих под тюрёмными стенами - всё это крохотные детали, складывающиеся в картину Апокалипсиса, предчувствие тьмы и бедствия.

Реквием по ушедшей жизни, былой радости и весёлой праздности. Рыдания весёлой грешницы, сероглазой королевы, превратившейся в ещё одну бледную тень, обточенную горем. Реквием по расстрелянному мужу, который мёртвый стал куда более любимым, чем был при жизни.

Реквием по сыну, которого отобрали. Единственному, любимому сыну, страдающему за грехи своего происхождения. Сына, которого она практически не будет видеть, в его экспедициях, ссылках и заключениях.

Реквием по всем, кто смиренно сносит своё горе.

Всё это отлично звучит, слишком красиво, чтобы быть правдой.

Но знали бы вы из какого же сора растут стихи?

«Реквием» был впервые опубликован в 1963 году в Германии, собиралось почти 30 лет и так и выглядит - лоскутным одеялом из сильно отличающихся друг от друга частей. С 1935 года за деятельностью Ахматовой велось наблюдение со стороны НКВД, поэтому черновики произведения она записывала на клочках, зачитывала, заучивала сама и её посетители, постоянно нервно сжигала черновики в пепельницах. Так, по крупицам медленно создавалась поэма, но до 1963 не было ни одного человека, кто прочёл бы её целиком. Можно смело заявить, что именно «Реквием» сделал из Ани Горенко, вечно влюбленной дамы, первую поэтессу России. Потому что одно из самых больших общественных развлечений - это уничтожение самовозведенных тиранов.

«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то “опознал” меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
- А это вы можете описать?
-И я сказала:
- Могу.
-Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.
1 апреля 1957, Ленинград»

Какая-то чуть менее, чем наивная интерлюдия. «Опознали» в очередях, когда, например, сын Лёвушка говорит, что встретившись с матерью за год до тюрьмы, в 1956, он еле узнал её, и вряд ли следующие месяцы она посвятила тому, чтобы вновь стать той Ахматовой с картины в фиолетовых тонах:

«Когда я вернулся, то тут для меня был большой сюрприз и такая неожиданность, которую я и представить себе не мог. Мама моя, о встрече с которой я мечтал весь срок, изменилась настолько, что я её с трудом узнал. Изменилась она и физиогномически, и психологически, и по отношению ко мне. Она встретила меня очень холодно. Она отправила меня в Ленинград, а сама осталась в Москве, чтобы, очевидно, не прописывать меня (без прописки из города высылали - прим. автора)».

Как бы то ни было, а в очередях Анна Андреевна стояла, это факт, правда, кто там кого рассматривал, и как её узнали простые смертные - история умалчивает. Но давайте откровенно: королева драмы всея Руси отчаянно не справлялась с ролью матери. Муза и любовница, весёлая грешница и укротительница молодых львов не может быть хорошей родительницей. Слишком много времени уходит на то, чтобы любить себя, не получится одновременно обучать ребёнка грамоте. Но простим это, допустим, у этих аристократов так заведено, и детское воспитание это не то, чем должны заниматься великие умы. Допустим.

Поэма как будто бы посвящена сыну. Лёвушку сажали трижды. За папу, за маму, просто на автомате, потому что такой человек не может любить советскую власть. Первый раз его забрали в 1935 году по горячим следам Гумилёва-старшего. Вместе с ним тогда забрали и нового мужа Ахматовой, Николая Пунина. Это у него Ахматова проживала в Фонтанном доме на Литейном проспекте. В той прекрасной квартире, пересекая которую можно устать, где Лев жил в коридоре на сундуке, в отрезке, закрываемом шторами. И ещё непонятно, кого она пыталась вызволить: человека, который её премило квартировал в центре города или сына, который был как аппендикс на её поэтической биографии. Ахматова очень любила Фонтанный дом. Больше, чем людей.

Однако тогда Ахматова написала письмо прямо Сталину, через Булгакова, Пастернака, Пильняка - через тысячу рук и поручительств. И этот её смелый жест одновременно и спас сына и арестованных вместе с ним студентов и погубил её саму: НКВД активно заинтересовалось её личностью. Так она принесла себя в жертву, правда, похоже что не до конца осознанную.

Ахматова слишком гипертрофированно страдает. Все эти «я молюсь не о себе одной», «эта женщина больна, эта женщина одна» (ну Самуил Маршак какой-то, боже правый) - это плач по самой себе, по своей искалеченной судьбе, ну, пара воспоминаний о том, что она не одна такая, что это страшная болезнь всей страны:

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ…

Она на мгновение сливается с потоком таких же страдающих женщин, но тут же снова про себя любимую и мировое завещание с точнейшими указаниями, какой памятник ей нужно возвести. Поэзия, видимо, больше за памятник нерукотворный, вечный не считается.

Ахматова когда-то ответила, почему ей так по нраву роман Брюсова «Огненный ангел». «Люблю любовь», - коротко и поэтично. К сожалению, но напрашивается наблюдение, что любила она, в основном, себя. Несмотря на 5 замужеств, несчитанное множество интриг и романов между браками и во время; несмотря на сына, чья биография будет поинтереснее романов Солженицына.

Гумилёва-старшего, своего сероглазого короля, она никогда не любила. Она любила в нём, что он так томно и трагически любил её. Она трижды ему отказывала, он дважды пытался покончить жизнь самоубийством (стреляться мог бы, но видимо, мешала задумчивость). Всё попахивало откровенным расчетом, но не тем, который может появиться в уме простого смертного.

Гумилёв, как мы помним, тоже был поэтом. И при любом ответе Ани Горенко на предложение руки и сердца, он оставался в выигрыше: при согласии (что она даст только в 1910) он получает семейное счастье и свою сероглазую музу; при очередном отказе - повод для страданий, а значит и источник для вдохновения. Человек может творить только в двух состояниях: либо когда он гений и может творить всегда, либо когда он влюблен. Счастливо или несчастливо - совершенно не важно. Гумилёв гением не был, но очень старательно его из себя мастерил. Страдания делали его поэзию острее. «Романтические цветы» - это плод не первого неудавшегося сватовства, однако, это первое серьезное заявление Гумилёва как поэта.

Ахматова же думала о том, что ей очень нравится быть любимой. Превозносимой. Если тебе ещё и стихи посвящают - то это вообще составляет картинку идиллического брака.«Он пишет мне непонятные слова. Он так любит меня, что даже страшно».

Гумилёв разлюбит свою прекрасную даму через год.

Вообразив себя Эдгаром Алланом По, он влюбится в свою кузину, через год родится Лев, ещё через год Гумилев уедет в Африку, а ещё через год - уедет добровольцем на войну. Где угодно быть, лишь бы подальше от тебя.

Всё это время он пишет, всё лучше и лучше, его африканские произведения полны цвета, экзотики, загадок и жирафов. Он был лучшем в «Цехе поэтов», но стихи для Ани закончились.

Они не растерялись, растянули брак до 1918, в 1921 его расстреляют, а она успеет второй раз развестись. Вместе с Советским союзом придут и новые правила жизни: бездомным кочевницам здесь не рады, хотите жить здесь - заводите жилплощадь. Быть может, это тоже было одной из причин череды браков и разводов. А с 1924 года начинается активная охота на ведьм и Ахматову исключают из союза писателей как непролетарского автора. На её имени негласный запрет, всё что ей остаётся - это переводы. Она бьётся и старается найти лазейку, переживает за публикации Гумилёва больше, чем за свои, она так и будет всю жизнь любить мёртвых гораздо больше, чем живых и быть им преданной гораздо больше.

Она переживёт всё. Переживёт войну и голод, нищету, мужей, двадцать лет издательских отказов и нависшей угрозы со стороны государственной руки. Перенесёт четыре инфаркта, но после четвертого дни её пойдут на счёт.

И провожать её будут все её дети: Бродский, Рейн, Тарковский. Красивые всё имена и лица. Хоронить её будет Лев. Сын, на которого её не хватило, которому она пыталась посвятить самое важное произведение своей жизни, но, увы, даже это не получилось:

«Мать находилась под влиянием людей, с которыми я не имел никаких личных контактов, и даже в большинстве своем не был знаком, но ее они интересовали значительно больше, чем я, и поэтому наши отношения в течение первых пяти лет после моего возвращения неизменно ухудшались, в том смысле, что мы отдалялись друг от друга. Пока, наконец, перед защитой докторской, накануне дня моего рождения в 1961 году, она не выразила свое категорическое нежелание, чтобы я стал доктором исторических наук, и выгнала меня из дома. Это был для меня очень сильный удар, от которого я заболел и оправился с большим трудом. Но, тем не менее, у меня хватило выдержки и сил для того, чтобы хорошо защитить докторскую диссертацию и продолжать свою научную работу. Последние 5 лет ее жизни я с матерью не встречался. Именно за эти последние 5 лет, когда я ее не видел, она написала странную поэму, называемую «Реквием». Реквием по-русски значит панихида. Панихиду по живому человеку считается, согласно нашим древним обычаям, служить грешно, но служат ее только в том случае, когда хотят, чтобы тот, по кому служат панихиду, вернулся к тому, кто ее служит. Это было своего рода волшебство, о котором, вероятно, мать не знала, но как-то унаследовала это как древнерусскую традицию. Во всяком случае, для меня эта поэма была совершеннейшей неожиданностью, и ко мне она, собственно, никакого отношения не имела, потому что зачем же служить панихиду по человеку, которому можно позвонить по телефону. Пять лет, которые я не виделся с матерью и не знал о том, как она живет (так же как она не знала, как я живу, и не хотела, видимо, этого знать), кончились ее смертью, для меня совершенно неожиданной. Я выполнил свой долг: похоронил ее по нашим русским обычаям, соорудил памятник на те деньги, которые остались мне в наследство от нее на книжке, доложив те, которые были у меня - гонорар за книжку «Хунну»».

Анне Андреевне Ахматовой пришлось многое пережить. Страшные годы, изменившие всю страну, не могли не отразиться и на ее судьбе. Поэма “Реквием” явилась свидетельством всего, с чем пришлось столкнуться поэтессе.
Внутренний мир поэта настолько удивителен и тонок, что абсолютно все переживания в той или иной степени оказывают на него свое влияние. Настоящий поэт не может оставить без внимания ни одной детали или явления окружающей жизни. Все находит свое отражение в стихах: и хорошее, и трагическое. Поэма “Реквием” заставляет читателя еще раз задуматься о судьбе гениальной поэтессы, которой пришлось столкнуться с ужасающей катастрофой.
Эпиграфом к поэме стали строки, являющиеся, в сущности, признанием в сопричастности ко всем бедствиям родной страны. Ахматова честно признается, что вся ее жизнь была тесно связана с судьбой родной страны, даже в самые страшные периоды:

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью,
был.

Эти строки написаны уже намного позже, чем сама поэма Они датированы 1961 г. Уже ретроспективно, вспоминая события прошедших лет, Анна Андреевна заново осознает те явления, которые провели черту в жизни многих людей, отделяя нормальную, счастливую жизнь и страшную, бесчеловечную действительность.
Поэма “Реквием” достаточно коротка, но сколь сильное действие она оказывает на читателя! Это произведение невозможно читать равнодушно, горе и боль человека, с которым произошли страшные события, заставляют точно представить себе весь трагизм ситуации.
В нескольких строчках, названных “Вместо предисловия”, Анна Андреевна рассказывает о том, что предшествовало написанию поэмы. Годы ежовщины по сути своей были геноцидом против собственного народа. Бесконечные тюремные очереди, в которых стояли родственники и близкие люди заключенных, стали своеобразным символом того времени. Тюрьма вошла в жизнь самых достойнейших людей, сделала невозможным даже саму надежду на счастье.
Поэма “Реквием” состоит из нескольких частей. Каждая часть несет свою эмоционально-смысловую нагрузку. Например, “Посвящение” - это описание чувств и переживаний людей, которые все свое время проводят в тюремных очередях. Поэтесса говорит о “смертельной тоске”, о безысходности, об отсутствии даже малейшей надежды на изменение сложившейся ситуации. Вся жизнь людей теперь зависела от приговора, который будет вынесен близкому человеку. Этот приговор навсегда отделяет семью осужденного от нормальных людей. Ахматова находит удивительные образные средства, чтобы передать состояние свое и других:

Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылых скрежет
Да шаги тяжелые солдат.

“Ветер свежий”, “закат” - все это выступает своеобразным олицетворением счастья, свободы, которые отныне недоступны томящимся в тюремных очередях и тем, кто находится за решеткой:

Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается... Одна.

Анне Ахматовой пришлось пережить арест и расстрел мужа, арест сына. Как прискорбно, что талантливейшему человеку пришлось столкнуться со всеми тяготами чудовищного тоталитарного режима Великая страна Россия допустила над собой такое издевательство, почему? Все строчки произведения Ахматовой содержат в себе этот вопрос. И при чтении поэмы читателю становится все тяжелее и тяжелее при мысли о трагических судьбах невинных людей.

Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад,
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусъ.

Россия раздавлена, уничтожена. Поэтесса от всего сердца жалеет родную страну, которая совершенно беззащитна, скорбит о ней. Как смириться с тем, что случилось? Какие слова найти? В душе человека может твориться что-то страшное, и нет никакого спасения от этого.

Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.

В этих строчках уместилось огромное человеческое горе. Шла “как на выносе” - это напоминание о похоронах. Гроб выносят из дома, за ним идут близкие родственники. Плачущие дети, оплывшая свеча - все эти детали являются своеобразным дополнением к нарисованной картине.
Арест близкого человека заставляет окружающих лишиться сна и спокойствия, размышляя о горестной судьбе:

Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц смотрит в дом,
Входит в шапке набекрень.
Видит желтый месяц тень.
Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.

Страдания поэтессы достигли апогея, в результате она практически ничего не замечает вокруг. Муж расстрелян, а сын в тюрьме, трагедия случилась с самыми близкими и родными людьми. Вся жизнь стала похожа на бесконечно кошмарный сон. И именно поэтому рождаются строки:

Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть черные сукна покроют,
И пусть унесут фонари...
Ночь.

Действительно, разве может человек вынести все, что выпало на долю поэтессы? Да и сотой доли всех испытаний оказалось бы достаточно, чтобы лишиться разума и умереть от горя. Но она жива. И как контраст появляется воспоминание о юности, в которой Анна Андреевна была весела, легка и беспечна.
Расставание с сыном, боль и тревога за него иссушают материнское сердце. Невозможно даже представить себе всю трагедию человека, с которым случились столь страшные испытания. Казалось бы, всему есть предел. И именно поэтому нужно “убить” свою память, чтобы она не мешала, не давила тяжелым камнем на грудь:

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

Все пережитое Ахматовой отнимает у нее самое естественное человеческое желание - желание жить. Теперь уже утрачен тот смысл, который поддерживает человека в самые тяжелые периоды жизни. И поэтому поэтесса обращается к смерти, зовет ее, надеется на ее скорый приход. Смерть предстает как освобождение от страданий. Однако смерть не приходит, зато приходит безумие. Человек не может выдержать того, что выпало на его долю. А безумие оказывается спасением, теперь уже можно не думать о реальной действительности, столь жестокой и бесчеловечной:

Уже безумие крылом
Души накрыло половину,
И поит огненным вином,
И манит в черную долину.

Финальные строки поэмы символизирует прощание с реальным миром.
Поэтесса понимает, что безумие отнимет у нее все, что было так дорого доселе. Но именно это в данной ситуации оказывается лучшим выходом, символизирует собой спасение, освобождение от всего, что так мучит и тяготит.

Нет! и не под чуждым небосводом
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

– А это вы можете описать?

И я сказала:

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Подымались как к обедне ранней,
По столице одичалой шли,
Там встречались, мертвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда все поет вдали.
Приговор… И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет… Шатается… Одна.
Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Что им чудится в сибирской вьюге,
Что мерещится им в лунном круге?
Им я шлю прощальный мой привет.

ВСТУПЛЕНИЕ

Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском качался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.

1

Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе… Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.

Осень 1935, Москва

2

Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень.
Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,
Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.

3

Нет, это не я, это кто-то другой страдает,
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть черные сукна покроют,
И пусть унесут фонари…
Ночь.

4

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей -
Как трехсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своею слезой горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука – а сколько там
Неповинных жизней кончается…

5

Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пышные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит
Огромная звезда.

Бессмертным памятником жертвам политических реперессий служит поэма Анны Андреевны Ахматовой «Реквием».
Впервые эта поэмы была прочитана в Центральном Доме работников искусств в 1985- м году, в глухие застойные черненковские времена, артистом Михаилом Козаковым.
Тогда эта поэма была запрещена. Ещё совсем недавно людей арестовывали и лишали свободы даже за хранение этой запрещённой поэмы. Накануне выступления жена Козакова оо
позвонила его ближайшему другу- известному литературному критику Станиславу Рассадину, умоляя его отговорить Михаила от чтения поэмы, что неизбежно должно было повлечь за собой гонения на ее мужа со стороны властей. Но Михаил
Козаков принял твёрдое рещение- он будет читать «Реквием»: «Чтобы не опротиветь самому себе, чтобы не чувствовать себя оскорбительно несвободным».
Когда на сцене торжественно застыла его высокая, красивая фигура и полились чеканные строки поэмы, зал напряжённо затаился. Даже воздух казался наполненным особым напряжением:

Звезды смерти стояли над нами
и безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами чёрных Марусь.

Когда в звенящей тишине прозвучали последние слова поэмы, зал разразился овациями.
Михаил Козаков был в эйфории: «Я знаю, что теперь мне не дадут выступать и снимать фильмы, да черт с ним, надоело все...».
7 декабря 1988 года: страшный подземный гул, мощным толчком вздрогнула вся земля, серая пыль разрушений стала столбом над городами и сёлами северных регионов Армении. Эпицентр землетрясения находился на расстоянии четырех километров от города Спитак, его сила составляла в Спитаке 9-10 баллов. А в марте следующего года актриса Алла Демидова читала поэму «Реквием» в Ленинаканском драматическом театре. Люди заворожённо слушали, боясь пропустить хоть одно слово, и беззвучно плакали. Они оплакивали погибших при землетрясении и, одновремено, погубленных в годы сталинского террора:

Если когда нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем- не ставьте его

Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем оборвана связь.

Ни в Царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня.
А здесь- где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть грохотание чёрных Марусь.
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненный зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век,
Как слезы, струится подтаявший снег.
И голубь тюремный пусть гулит вдали.
И тихо идут по Неве корабли.

В марте1938- го года был арестован сын Анны Андреевны- Лев Гумилёв, студент исторического факультета Ленинградского университета. Он был обвинён в контрреволюционной пропаганде и агитации и помещён в Дом предварительного заключения. Анна Андреевна ежедневно начала выстаивать длинные очереди - с передачей для сына. Она вспоминает: «В страшные годы Ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях Ленинграда. Как- то раз меня опознали. Тогда стоящая за мною женщина с голубыми глазами спросила меня на ухо(там все говорили шепотом: «А это вы можете описать?» и я ответила «Могу». И что- то вроде улыбки скользнуло по тому, что когда- то было ее лицом». Так Анна Ахматова и создала в 1937- 1938- м годах свою бессмертную поэму «Реквием». Однако в течение целой четверти века РУКОПИСИ ЭТОЙ ПОЭМЫ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО!!!
Все эти долгие годы стихи поэмы хранились только лишь В ПАМЯТИ самой Анны Андреевны в памяти двух ее двух самых близких и надежных друзей: Надежды Яковлевны Мандельштам (вдовы великого поэта Осипа Мандельштама) и Лидии Корнеевны Чуковской,дочери легендарного Корнея Ивановича Чуковского. Муж Лидии Корнеевны - гениальный физик- теоретик Митя Бронштейн, пал жертвой политических репрессий. Он был расстрелян В подвалах Ленинградского КГБ, в возрасте всего 31- го года, по обвинению в создании фашистской террористической организации. Но Лидия узнала об этом только через три года, а все это время ждала и надеялась.
Л Чуковская и Н Мандельштам приходили заучивать новые строфы поэмы домой к Анне Ахматовой. Вслух что- либо прочесть было нельзя- опасались слежки и прослушивания.
И ведь каждая из них жила в ежедневном ожидании обыска и ареста. А ведь любая строфа поэмы- это несомненная расстрельная статья обвинительного заключения.
Анна Андреевна вспоминала: «Не смела ни слова произнести в комнате и только лишь пальцем показывала на потолок- оттуда сыпалась на пол штукатурка». Она произносила громко что- нибудь очень светское, например: «Хотите чаю?»- потом исписывала быстрым почерком клочок бумаги и протягивала его пришедшим. Затем, после заучивания, сжигала этот клочок бумаги над пепельницей. В течение 25 лет поэма
«Реквием» существовала только лишь в памяти этих трёх женщин.
Анна Андреевна впервые решилась записать поэму на бумагу только в декабре 1962- го года.
В 1963 году поэма попала на Запад. Ее полный текст был опубликован в Мюнхене. На обороте титульного листа стояла отметка: «Текст издаётся без ведома и согласия автора».
Плач Анны Андреевны Ахматовой по загубленным человеческим жизням- ее могучий и бессмертный « Реквием» был опубликован в СССР лишь через 22 года после смерти поэта.
В этой поэме Ахматова пишет не только о своём личном горе, она говорит о боли и страданиях всего народа. Создание поэмы является героическим подвигом Анны Андреевны- высочайшим образцом подлинно гражданской поэзии:

Эта женщина больна.
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь Обо мне.

Показать бы тебе, насмешнице,
И любимице всех друзей,
Царскосельский веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей.

Как трёхсотая с передачею
Под крестами будешь стоять
И своею слезою горячею
Новогодний лёд прожигать.

Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой.
Бросалась в ноги палачу-
Ты сын и ужас мой.

И упало каменное слово
На мою, ещё живую, грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как- нибудь.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа заледенела,
Надо снова научиться жить.

И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список и негде узнать.

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,
Пусть также они поминают меня
В канун моего поминального дня.

После шести суток непрерывных жестоких пыток Лев Гумилёв подписал признательные прказания. Хотя на Военном трибунале он отказался от этих показаний, его приговорили к десяти годам лагерей. Но затем этот приговор был отменён, как чрезмерно мягкий. Лев был отправлен из лагеря обратно в Ленинград для пересмотра дела. И это спасло его от неминуемой смерти - работая на Севере, на леаоповале, он за короткое время дошёл до крайней степени истощения. Лев тогда писал: «Я примирился с судьбою и надеюсь, что долго не протяну».
После пересмотра дела он был приговорён к пяти годам лагерей. Этот срок истёк в марте 1943- го года и Лев, с большим трудом, добился призыва в действующую армию.
Он служил в артиллерийско- зенитном полку, участвовал в Берлинской операции, был удостоен боевых наград.
В ноябре 1945- го года Лев Гумилёв возвратился в Ленинград, продолжил образование, защитил кандидатскую диссертацию по истории.
В первой половине 1946 года, после возвращения в Ленинград из эвакуации, к Анне Андреевне снова вернулось ее поэтическое признание. Один за другим следуют ее поэтические вечера в Москве и Ленинграде. Всюду триумф, восторженный приём.
В свои молодые годы Анна Ахматова обрела раннюю славу, которая поставила ее в один ряд с Александром Блоком, Андреем Белым, Валерием Брюсовым. В десятые годы, после выхода ее сборников «Вечер» и «Чётки», эта ее слава стала почти религиозной.
Студенты всей России самозабвенно повторяли:

Задыхаясь, я крикнула «Шутка,
Все что было. Уйдёшь- я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне «Не стой на ветру».

Никто до Ахматовой не писал о любви так пронзительно, откровенно и просто. Ее поэзия столь совершенна, что даже небольшое стихотворение передаёт целый любовный роман. О ее первых поэтических сборниках литературные критики того времени писали:
«Любовь, которая говорит от лица женщины- это открытие в нашей поэзии, слеланное Ахматовой».
Однако в августе 1946- го года вышло трагическое для Ахматовой постановление ЦК КПСС о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором ее творчество было заклеймено и предано анафеме, как идеологически чуждое. Андрей Жданов выступил на собраниях партийного актива, на сборах писателей, произнося кощунственные речи: «Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон ее поэзии, поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у неё эротические мотивы...Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой».
И начался весь этот ужас в жизни Ахматовой, который то вспыхивая, то угасая, продолжался до склона ее лет. Это зловещее постановление закончилось для неё
НЕПЕЧАТАНИЕМ, она была лишена последней возможности зарабатывать на жизнь литературным трудом. Нищета, безбытность, бездомность- так жила русская САФО, богиня поэзии.
В ноябре 1949- го года Лев Гумилёв снова был арестован и ему вынесли суровый приговор- десять лет лагерей «За принадлежность к антисоветской группе, террористические намерения и антисоветскаую агитацию». В период этого заключения Анна Андреевна пребывала в состоянии постоянной тревоги за жизнь своего сына- в эти годы заключённых в лагерях запросто расстреливали.
Доведённая до полного отчаяния, она в 1950- м году опубликовала хвалебный цикл стихотворений, посвящённых Сталину:

Но и после выхода этих стихов Лев Гумилёв продолжал оставаться в заключении, вплоть до реабилитации после смерти тирана.
Однако, эти хвалебные стихи, возможно, спасли жизнь самой Ахматовой: Абакумов, глава МГБ (Министерства государственной безопасности), запросил у Сталина разрешение на арест Анны Андреевны. Почему же Сталин не дал отмашку, почему не спустил псов? Вполне возможно, что цикл стихов в его славу сыграл здесь свою роль.
Да, Льва Гумилева не выпустили, но ведь не посадили и его мать.
Через много лет Александр Галич написал стихотворение, посвящённое жизни Ахматовой в тот, один из наиболее ужасных этапов ее жизни:

Ей страшно. Ей душно. Ей хочется лечь.
Ей с каждой секундой ясней,
Что это не совесть, а русская речь
Сегодня глумится над ней.

Скрипели слова, как песок, на губах.
И вдруг расплывалось пятно.
Белели слова, как предсмертных рубах
Белеет во мгле полотно.

По белому снегу вели на расстрел
Вдоль берега белой реки.
А сын ее вслед уходящим смотрел
И ждал этой самой строки.

Анна Андреевна обрела вторую, позднюю, славу уже на склоне лет. Ее поэзия вышла, наконец, из запрета и стала легальной. Ведь многие десятилетия ее стихи были в забвении. В 1959- м году ее стихи печатает журнал «Новый мир”, в 1960- м году-
«Литературная газета». В 1965- м году выходит последний ее пожизненный сборник- знаменитый «Бег времени».
Одновременно приходит также и международное признание. В декабре1964-го года Ахматова выехала в Италию, где ей была присуждена международная премия «Этна- Таормина». В мае 1965- го года- торжественная церемония облачения в мантию доктора литературы Оксфордского университета, Англия.
5- го марта 1966- го года Анна Андреевна Ахматова, в возрасте семидесяти семи лет, ушла из жизни.

Ахматова- двувременной была.
О ней и плакать как-то не пристало.
Не верилось, когда она жила.
Не верится, когда ее не стало
Евгений Евтушенко

Рецензии

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.